ЕРЕВАН (ИА Реалист). От любой истории, рассказывающей о преступлении, читатель ожидает рассказа о возмездии. Реальность, к сожалению, не следует нашему чувству справедливости, и бывает так, что преступники уходят от ответственности. Виновных в Геноциде армян постигла разная судьба. В нашей заметке мы предлагаем рассмотреть судьбы тех, кто совершал преступления.
Как ни странно — хотя в этом нет ничего странного, — первыми из палачей понесли возмездие от рук самой партии «Единение и прогресс», вдохновившей Геноцид. Одним из самых известных исполнителей массового убийства армян в провинции Ван был федаин, отставной полковник Серезли Черкес Ахмед, организатор ряда политических убийств ещё до 1915 года. Во время Геноцида он проявил свои способности в депортации и истреблении мирного армянского населения. Однако в сентябре 1915 года, после убийства двух армянских депутатов, его внезапно арестовали, судили и повесили по приказу генерал-губернатора Сирии и Ливана Джемаль-паши. Санкцию на это дал тогдашний министр внутренних дел Талаат-паша, написавший в телеграмме: «Его ликвидация в любом случае необходима. Иначе он может оказаться очень опасным впоследствии». Нет сомнений, что Серезли Ахмеда просто использовали, а затем устранили. Тот же Джемаль-паша казнил нескольких курдских вождей за участие в убийствах армян. Показательна судьба одного из них — Мурзы-бея, на руках которого была кровь 70 тысяч армян Эрзерума. После кровавых событий его бросили в тюрьму по обвинению в нападении на жандарма. Из тюрьмы он уже не вышел — вероятно, был тайно казнён. Известны также случаи, когда турецкая армия преследовала черкесов за участие в массовом убийстве армян — несмотря на то, что сама армия также участвовала в преследовании. В тени Геноцида остаётся трагедия 1918 года, когда после распада Российской империи русская армия покинула Закавказье, а Турция попыталась взять этот регион под контроль. В ходе этого наступления вновь подвергалось уничтожению армянское мирное население. Особо страшной стала резня в Баку 15–16 сентября 1918 года, когда было уничтожено практически всё армянское население города. Следует отметить, что этому преступлению предшествовали мартовские столкновения между армянскими дашнаками и мусульманским населением Баку. Эти события стали своего рода актом мести со стороны армян. В марте бакинские комиссары не смогли остановить резню, а в сентябре турецкое командование, напротив, её спровоцировало, направив в город башибузуков. В ноте Народного комиссара иностранных дел РСФСР от 20 сентября 1918 года говорилось:«Теперь, когда город Баку уже взят и турецкие войска находятся в самом городе, когда беззащитное население и весь город в течение дней подвергаются всем ужасам разгрома и разграбления со стороны турецких войск вместе с примкнувшими к ним татарскими бандами, ссылка турецких представителей на то, что якобы в наступлении на Баку участвовали лишь местные разбойники, является несоответствующей фактам маской насильственных действий Турции, под покровом которой происходят систематическое нарушение Брест-Литовского договора, прямой захват и грабёж территорий Российской Республики». Но уже в октябре 1918 года Турция капитулировала. В Константинополь вошли войска Антанты, а правительство младотурок было свергнуто. О Геноциде армян знал весь мир, и европейские державы ожидали восстановления справедливости. Судебные процессы против палачей начались вскоре после капитуляции. Под давлением стран Антанты и шокированного турецкого общества, охваченного страхом и раскаянием, в стране начались расследования. Гнев народа был направлен прежде всего против лидеров младотурок. Однако лидеры последних не стали дожидаться суда: уже 1 ноября 1918 года они бежали на захваченном русском эсминце в Одессу, а затем были переправлены в Германию, которая отказалась их выдавать. Семь главных фигур: Талаат-паша, Энвер-паша, Джемаль-паша, Бехаэддин Шакир, Мехмед Назым, Осман Бедри и Хюсейн Азми — были заочно приговорены стамбульским трибуналом к смертной казни. Для армян этого было недостаточно. В 1919 году в Ереване на IX съезде партии «Дашнакцутюн» было принято решение о проведении операции «Немезис», направленной на ликвидацию причастных к Геноциду. Действовать пришлось нелегально — посредством организованного террора. В ряде случаев армянские боевики фактически исполняли приговоры турецкого суда. Под номером один в списке значился Талаат-паша — он был убит Согомоном Тейлеряном в Берлине в 1921 году. В рамках операции были также ликвидированы Джемаль-паша и Бехаэддин Шакир. Энвер-паша возглавил басмаческое движение в Бухаре и был убит в бою с Красной армией в августе 1923 года. Несмотря на ограниченность охвата, операция «Немезис» оказала сильное моральное воздействие, заставив многих преступников жить в страхе. Законного возмездия добились немногие. После капитуляции в Турции царили хаос, смена правительств, унижение перед Антантой. Общество было готово обвинить конкретных чиновников — как «козлов отпущения». Но масштабная чистка не состоялась. Аресты младотурок вызвали беспорядки. Премьер-министр Дамад Ферид был вынужден амнистировать часть арестованных, а других британцы интернировали на Мальте. Судьи жаловались на саботаж, нехватку документов и сопротивление властей. Тем не менее, 28 апреля 1919 года процесс начался. Суд установил, что Геноцидом руководили две основные группы: лидеры партии «Единение и прогресс» и офицеры «Специальной организации» во главе с доктором Шакиром. Также участвовали чиновники, полицейские, уголовники, освобождённые заключённые. Суды прошли не только в Стамбуле, но и в Йозгате, Трабзоне, Харпуте, Байбурте, Эрзинджане. Трое были приговорены к смертной казни, несколько — к 15 годам тюрьмы. Основные фигуранты, сбежавшие за границу, были осуждены заочно. 18 приговоров за миллион погибших — трагическая насмешка истории. Турецкое общество предпочло забыть, а не осмыслить катастрофу. В этом смысле ключевой фигурой стал Мустафа Кемаль Ататюрк. К 1920 году он возглавил сопротивление. Сформировал альтернативное правительство в Анкаре, отверг Севрский договор (1920) и восстановил военную мощь страны. Победа в войнах с Арменией и Грецией сопровождалась новой волной этнических чисток. Кемаль амнистировал многих из виновных. Более того, он обменял британских военнопленных на заключённых с Мальты, среди которых было много обвиняемых по армянскому делу. Они были встречены как герои. Когда стало ясно, что уступок по договору не будет, а Кемаль укрепил контроль над страной, трибуналы были свёрнуты. Среди осуждённых были даже его сторонники. Логично, что, придя к власти, он положил им конец. Однако в 1926 году два новых судебных процесса были инициированы — на этот раз под предлогом заговора против самого Ататюрка. Десять человек были казнены, из них пятеро имели отношение к Геноциду. Среди них — Ахмед Шюкрю, бывший министр просвещения, и Исмаил Джанболат, правая рука Талаата. Второй процесс завершился казнью ещё четырёх человек, включая доктора Назыма — одного из идеологов Геноцида. Его слова у виселицы: «Я ни в чём не виноват», — не вызвали сочувствия. Очевидно, что цель процесса была политической — устранение оппозиции. После этого тема Геноцида была фактически запрещена в Турции, и с 1920-х годов замалчивалась на государственном уровне. Политика замалчивания и новые жертвы Отношение Мустафы Кемаля Ататюрка к Геноциду армян было, по всей видимости, прагматичным. Участвовал ли он лично? В 1915 году Кемаль находился на фронте, руководил обороной от англо-французского десанта в ходе Дарданелльской операции и добился известности как один из главных архитекторов турецкой победы. Формально он дистанцировался от младотурок, однако, начиная с 1919 года, активно сближается с их кадрами — особенно в армии и спецслужбах. С победой кемалистов в войнах с Арменией и Грецией возобновились этнические чистки. Вновь уничтожалось христианское население — уже без каких-либо юридических и политических оправданий. Это происходило системно: армянские и греческие деревни выжигались, население вырезалось или выселялось. Многие из исполнителей были хорошо знакомы по событиям 1915 года. Так, Топал Осман, участник Специальной организации и палач армян и греков, был лично приближен к Кемалю и возглавил его личную охрану. В 1920 году он участвовал в захвате Карса и Александрополя (современный Гюмри), где вновь произошли массовые убийства мирного населения. По его собственным словам: «Таких, как я, нельзя оставлять в живых». Его конец был закономерен — в 1923 году он убил оппозиционного депутата, после чего погиб в перестрелке с жандармами. Другой пример — Халид Карсыалан (Дели Халид), яростный националист, соратник Шакира и Назыма. В 1914 году он командовал войсками под Ардаганом, а затем участвовал в карательных акциях против армян в Восточной Анатолии и Закавказье. После прихода Кемаля к власти он стал депутатом парламента от Карса. В 1925 году погиб в перестрелке с другим депутатом — отражение дикой политической культуры тех лет. Республика без христиан С 1923 года, после того как большинство армян и греков было либо уничтожено, либо изгнано, Мустафа Кемаль официально провозгласил основание Турецкой Республики. На смену «оттоманской идентичности» пришёл этноцентричный турецкий национализм. Новая идеология отвергала многоэтничность Османской империи. Лозунг «Как счастлив тот, кто говорит: “я турок!”» стал официальной формулой национальной гордости. Но удар пришёлся и по тем, кто ранее был инструментом в уничтожении армян — по курдам. После запрета курдского языка и принудительной тюркизации, в 1925 году вспыхнуло Шейх Саидовское восстание, жестоко подавленное кемалистами. Началась новая глава внутренней войны. Политика Турции оказалась откровенно циничной: сначала использовать курдов, черкесов и других мусульманских меньшинств против христиан, а затем — репрессировать уже их. Для самих курдов участие в Геноциде армян стало культурной травмой, с последствиями, не исчерпанными и по сей день. Многие из них воспринимают территорию Западной Армении как Северный Курдистан, что лишь усиливает внутренние противоречия. Знаковым событием стал 2013 год, когда в городе Диарбекир (бывший армянский Тигранакерт, ныне — курдский центр) был открыт памятник покаяния. Там лидер местной курдской общины заявил:«Мы, курды, от имени наших предков просим у вас — армян и ассирийцев — прощения за Геноцид 1915 года. Мы продолжим борьбу, чтобы загладить свою вину и компенсировать сделанное нами». Современные последствия Курды по-прежнему составляют около 20% населения Турции, оставаясь наиболее бедной и дискриминируемой группой. Любое заявление о курдской идентичности рассматривается как сепаратизм. С 1984 года в Турции идёт гражданская война с Рабочей партией Курдистана (РПК), а юго-восточные провинции фактически живут в условиях перманентного конфликта. Армянская тема в официальной политике Турции остаётся табуированной. Законодательно запрещены высказывания о Геноциде, а признание этого факта считается «оскорблением турецкой нации». Лишь за рубежом, через диаспору, армянский народ продолжает борьбу за историческую правду и международное признание Геноцида. Даниил Семикопов — кандидат философских наук, историк русской религиозной и политической мысли, доцент кафедры философии и теологии Мининского университета, специально для ИА Реалист
Свежие комментарии