ТЕГЕРАН (ИА Реалист). После 12-дневной войны с двумя ядерными державами — США и Израилем — Исламская Республика Иран заявила о победе: режим сохранился, масштабных протестов не произошло, государство устояло. Но действительно ли победили иранцы — станет ясно только теперь, когда страна определяет, что будет дальше.
Перед Ираном стоит фундаментальный выбор: укрепление военной машины и ужесточение курса — или ставка на экономическое развитие и восстановление. Символом второго варианта стал избранный в июне 2024 года президент Масуд Пезешкиян — реформист, сменивший консерватора Ибрагима Раиси (погибшего в авиакатастрофе). Пезешкиян не стал исполнять новый закон о хиджабе и назначил в правительство молодых и экономически ориентированных министров. Несмотря на санкции, ВВП Ирана в 2024 году превысил уровень 2018-го, а экономика росла в среднем на 3% в год. Этому способствовали нефтеэкспорт и восстановление программы денежных трансфертов. Всё это укрепило поддержку властей со стороны городского среднего класса даже в условиях военной угрозы. В то же время тянущиеся с 2022 года протесты, вызванные смертью Махсы Амини, привели к ослаблению контроля за ношением платков и общему смягчению обстановки в городах. Изменения в общественной жизни уже происходили задолго до ракетных ударов. Теперь Иран стоит на распутье. Опыт войны с Ираком в 1980-х показал: милитаризация способна надолго подорвать экономику и лишить страну социальных ресурсов. Однако нынешняя ситуация отличается: война была короткой, а рыночные институты — устойчивее. Режим в Тегеране получил исторический шанс: укрепить консенсус с городским классом, заменить идеологическое принуждение инвестициями в развитие, дать бизнесу пространство для роста. Но если победу режим интерпретирует как карт-бланш на жёсткий курс, страна рискует вновь оказаться в ловушке «северокорейского сценария» — с замкнутостью, страхом и вечной мобилизацией. Выбор предстоит не в теории — он уже начался.
Свежие комментарии