1. Вопрос первый: можно ли идти на переговоры с террористами?
Большинство специалистов оправданно считает, что ведение переговоров специально подготовленными сотрудниками позволяет более подробно изучить обстановку и личности террористов, затянуть время, необходимое для подготовки силовой операции, добиться освобождения кого-то из заложников, использовать любые, даже минимальные, возможности для психологического воздействия на них с целью побуждения к изменению имеющихся намерений.
2. Вопрос второй: можно ли идти на удовлетворение требований террористов?
Здесь позиции существенно расходятся.
Первая, мы ее называем либеральной, заключается в том, что для спасения жизни нескольких людей необходимо пойти на любые мыслимые уступки. Этот подход наиболее характерен для политиков, которые затем торжественно фотографируются с освобожденными, рассказывают о своих усилиях по всем каналам, в свете этих "свершений" идут на следующие выборы.
Главная его опасность для общества и государства обычно заключается в том, что террористы, убедившись в возможности безнаказанно добиваться своих целей, будут потом все более нагло повторять свои действия, совершая новые террористические акты.
Вторая позиция, именуемая твердой, заключается в следующем - государство честно объявляет своим гражданам:
Страна, как и все ее граждане, находится в состоянии войны с опаснейшим врагом - террористами.
В случае, если террористы захватят вас в заложники - знайте, что страна сделает все возможное, чтобы вас освободить.
Но страна никогда не пойдет на удовлетворение требований террористов, потому что в таком случае вместо вас затем неизбежно погибнут другие люди - ваши сограждане.
Политики каждой страны выбирают каждый из этих вариантов в зависимости от их личных политических планов, общественно-политической обстановки в стране, информационного давления и иных факторов.
3. Можно ли в подобных ситуациях опираться на зарубежный опыт?
В каждой стране складывается обычно своя традиция действий политиков и спецслужб в подобных ситуациях. Она, правда, может кардинально меняться.
Израиль, например, ранее никогда не шедший на уступки террористам, неожиданно для освобождения всего одного солдата выпустил из тюрем значительное число осужденных палестинцев.
На территории бывшего СССР подобных ситуаций было достаточно много, как и типовых методов реагирования.
В истории нашей страны так же был печально памятный разговор Виктора Черномырдина с Шамилем Басаевым.
А ведь без этого разговора не было бы ни Норд-Оста, ни Беслана.
4. Как оценивать действия украинских политиков и спецслужб?
Профессионалы обычно открыто никогда не критикуют коллег, хотя бы для того, чтобы не дать другим террористам воспользоваться подробным разбором ошибок.
Но на некоторые вопросы я не нашел ответа:
Неожиданно оказалось, что в стране, уже шесть лет непрерывно борющейся с агрессией и терроризмом, полицейские подразделения не имеют соответствующего снаряжения и вооружения для противодействия террористу. Не заметил я даже бронежилетов и автоматов у полицейских оцепления. Связь, похоже, то же была не защищенная и террорист при наличии соответствующего оборудования спокойно мог прослушивать все переговоры.
Структуры, отвечающие за информационное обеспечение и взаимодействие со СМИ также оказались, на мой взгляд, недостаточно подготовленными к действиям в подобных условиях.
Не совсем понятен механизм принятия важных украинских управленческих решений.
Подобные проблемы в России возникали в период буденновских событий, но затем в значительной степени были преодолены.
5. На каком уровне надо обращаться к террористам?
Все опять же зависит от того, либеральным или жестким вариантом реагирования следуют власти данной страны в ситуации с заложниками.
Были случаи и прямого общения глав государств с террористами. Выполнения требований террориста в качестве телевизионного обращения главы государства я лично не припоминаю.
Однако украинские власти в данной ситуации оказались в еще одной достаточно сложной ситуации.
С 2014 года украинская сторона твердо и постоянно утверждала в отношении луганских и донецких властей: мы с террористами переговоров не ведем! И не будем вести никогда! Ясная, четкая, внятная позиция.
Но в ситуации весьма слабо и непрофессионально подготовленного захвата заложников, сопровождавшегося 15 или 16 грубейшими очевидными ошибками террориста, такие решения были приняты.
Безусловно, это личное решение, личная ответственность.
И, безусловно, в последующем - невероятно широкий фронт для всевозможной критики.
Что бы не говорили и предлагали спецслужбы - решение всегда за руководителем.
Свежие комментарии