МОСКВА (ИА Реалист). В Валдайском выступлении Владимира Путина прозвучал тезис о возможности глобальной войны. Стоит задаться несколькими вопросами. Возможна ли она? За что воевать? Борьба за рынки? Но глобальная война сегодня уже не создает рынок, а уничтожает его. Так было в послевоенной Европе. Призыв французского либерала Франсуа Гизо «Enrichissez-vous!
» («Обогащайтесь») больше никого никуда не зовет, ибо западноевропейское общество находится на пределе своих потребительских возможностей и поэтому заманивать их перспективой еще одной стиральной машины бессмысленно. Борьба за право быть правым в своих идеях и первенство этих идей? У США их просто нет, ибо разговоры об «американской исключительности» являются не идеей, а одержимостью, за которую невозможно гибнуть. У нас их тоже не густо. А поскольку нет идеи, нет духа, то и воевать становится не за что. Ибо война начинается не от имени человека, обиженного в химчистке или униженного в собесе, а от имени тех, кто устал от несправедливости мироустройства. Война — неизбежная жертва. В нынешней ситуации никто (прежде всего власть) не готов жертвовать ничем вообще, а значит, не готов и воевать. Просто для того, чтобы России или Америки больше не было? России или Америки не может не быть. Это понимают и в Америке, и в России. А если даже на минуту представить, что эта задача будет поставлена, то за «небытие» того или другого придется заплатить собственным небытием. Не говоря уже о том, что военный опыт последних десятилетий показывает, что никто не ввяжется в войну, не имея априорной уверенности в победе. Начинать же войну по принципу Наполеона «сначала ввязаться в серьезный бой, а потом будет видно» невозможно по причине того, что уровень разрушительности стратегических систем оружия не позволит сохранить локальный характер войны. Сегодня уже невозможен перевод военной силы в политическое влияние. Кроме того, война случается, когда накоплена огромная энергия людей и идей (так было во Второй мировой). Сегодня нет идеи, нет энергии, необходимой для войны — она вся растрачена в восстановлении после либерального геноцида (в России) и в раздумьях о том, что бы еще купить во время шопинга и как сохранить деньги (в США и Европе). Именно стремление к комфорту убило энергию, которая могла бы выплеснуться в войне. Война — это способ использования избытков огромной промышленной мощи общества. Война — это очень дорого. Сегодня на нее у США и России просто нет финансовых и человеческих сил. Поэтому неудивительно, что сегодня при разговорах о войне все время считают, сколько это будет стоить. А держава, считающая расходы, прежде чем начать войну, никогда не развяжет ее. Поэтому глобальная война невозможна. По словам нидерландского философа Йохана Хейзинги «вера в целесообразность войны в самом буквальном смысле суеверие, пережиток прошлых периодов культуры». Так что все нормально. Борис Якеменко — заместитель директора Центра исторической экспертизы при РУДН
Свежие комментарии