Возвращение Крыма приблизило Россию к пониманию своей идентичности

Шесть лет назад был возвращен Крым. Значение этого только начинает осознаваться. Для понимания геополитического значения возвращения Крыма нужно обратить внимание на то, что Крым есть симптом обращения к "византизму" (в самом положительном смысле), который всегда оказывался востребованным и актуализированным в эпохи кризисов или нестабильности государственной, или церковной жизни.

Историческая традиция России показывает, что Крым в общественном сознании всегда был преддверием Греции, овладение им, актуализация крымской темы всегда означала, что исторические связи России и древнейшим центром христианства вновь нужны и актуальны.

Вспомним, что присоединение Крыма стало частью т.н. "Греческого проекта" Екатерины, метанимическим "замещением" в общественном, политическом и географическом пространстве XVIII столетия Греции-Константинополя. Россия возвращала приверженной Византии то, что хранила. "Прими, нещастна Византия, тот свет от Россов, кой Россия, прияла древле от тебя". Не случайно старым крымским городам давали новые, грецизированные названия: Левкополь, Севастополь, Симферополь, Феодосия (Кафа) и т.д.

Все это вовсе не означает, что Россия сегодня станет стремиться овладеть Грецией - "греческое наследие", "византийское наследие", частью которого всегда был Крым, если следовать построениям Ю. Лотмана, присваивается через метонимические или метафорические его замещение. Не случайно после присоединения Крыма в 1788 году в Царском Селе был выстроен и освящен Софийский собор, в чем уже современники Екатерины усмотрели прямое уподобление константинопольской Софии и прочитали претензию на византийское наследство.

Да и как было не усмотреть, когда именно в этом соборе Вселенский Патриарх должен был венчать великого князя Константина на царство.

Сегодня это метафорическое замещение происходит через древнейшие крымские монастыри, места страдания Климента папы Римского и Иоанна Златоуста. Вместе с этим нельзя не видеть то, что Россия через обретение в Крыму Корсуни и места крещения князя Владимира так же метафорически, семиотически возвращает себе истоки истории Киевской Руси, отторгнутой от общего контекста Русской истории, а затем монополизированной и извращенной теоретиками "укронационализма".

То есть возвращение Крыма есть начало и Российского "украинского проекта", неизбежная претензия на восстановление остальных частей Русской истории, оставшихся под сводами Софии в Киеве. Сегодня возвращение Корсуни (Херсонеса) - духовной родины князя Владимира почти то же, что требование Киевской Софии. Возвращение Крыма - это обновление источника русского православия. И именно эти претензии, претензии на восстановление исторических территорий, на идейное господство в безыдейном, выхолощенном пространстве Европы, а не мифическая "поддержка Новороссии", сегодня вызывают такое ожесточенное сопротивление Запада и США.

В заключение интересно отметить, что французский посланник Сегюр, бывший с Екатериной в путешествии по Новороссии, вернувшись из Крыма, обнаружил, что Россия более всего лежит на севере, чего он раньше не замечал. Отталкиваясь от этого наблюдения, мы приходим к интересному выводу о том, что возвращение Крыма (как и его отторжение) изменило географию России, поменяло точки координат, еще более погрузило ее в себя, приблизило к пониманию личной идентичности.

Так, отторжение от России (СССР) Украины и Белоруссии сделало Москву гораздо ближе к западной границе, к Западу, что в той или иной форме, с одной стороны явно, а с другой в рамках "коллективного бессознательного" сказалось на процессах неуклюжей "вестернизации" страны в 1990-е годы. С возвращением Крыма Россия стала гораздо ближе к Востоку, к античному наследию, и следствия этого мы, без сомнения, увидим.